Когда приходишь в детский отдел книжного магазина, видишь там самые разные книги – от Александра Пушкина до Веры Полозковой. Какую литературу исследователи называют «детской»?

 

 «Детская литература» — это любая художественная книжка, которую ребенок взял в руки и не отложил, начав читать. То есть всё, что ребенок читает с интересом, все тексты, в которых он испытывает потребность. Но есть, конечно и более формальные классификации. Так, обычно детскую литературу делят на ту, которая писалась специально для детей, и на литературу, которая хоть и предназначалась для взрослых, со временем попала в круг детского чтения (тут обычно приводят в пример «Робинзона Крузо»).

 

Родители неплохо знают стихи и рассказы, которые сочинили для детей в 1920-х – начале 1930 -х годов – произведения Д. Хармса, С. Маршака, Б. Житкова. А о чём писали детские авторы в 1930-х – 1940-х?

 

В начале 1930-х «обретают голос» многие детские писатели, которые сейчас считаются классиками. Выходят школьные повести Аркадия Гайдара, Льва Кассиля, Рувима Фраермана. Цикл Агнии Барто «Игрушки» -  помните бычка, который «идет-качается», мишку с оторванной лапой! -  появляется в 1936 г., тогда же печатается «Дядя Степа» Сергея Михалкова. Вторая половина 1930-х — время литературных сказок. Мы их хорошо знаем: это и «Приключения капитана Врунгеля» Андрея Некрасова, и «Буратино» Алексея Толстого, и «Старик Хоттабыч» Лазаря Лагина. Про них, кстати, есть очень интересная статья профессора Марка Липовецкого. Он говорит, что не случайно во всех этих произведениях, появившихся после 1935 года, действует герой-плут (филологи называют его «трикстер»). По мнению исследователя, потребность в таком герое - озорном, ловком, легко обходящем правила и опасности, умеющим выходить сухим из воды  - рождается как противовес жёсткости сталинского общества. И этот герой, необходимый в первую очередь самим взрослым, находит себе место в детской литературе.

 

У детской литературы 1930-х – 1940-х годов есть свой особый «характер»?

 

В это время и в литературу, и в воспитание детей активно вмешивается государство. Писатели находятся под пристальным контролем, так что их возможности придумать интересный сюжет ограничены. Детские и подростковые произведения поздне-сталинского периода очень морализаторские (попробуйте перечитать «Королевство кривых зеркал» Виталия Губарева!) и крайне бесконфликтные (вспомните детский коллектив в книге «Васек Трубачев и его товарищи» Валентины Осеевой). Общество в них обычно изображается настолько благополучным, а дети настолько сознательными и способными к само- и пере- воспитанию, что никакого настоящего приключения в их жизни случится не может. Так, типичным сюжетом школьной повести второй половины 1940-х — начала 1950-х годов становится борьба за успеваемость. Отстающий ученик, вдруг осознает, какие черты характера мешают ему учиться, и упорным трудом побеждает свои недостатки. Если ребёнок не справляется сам, ему на помощь приходят сверстники, «коллектив».

  

Какие еще темы охватывали детские книги в эпоху Сталина?

 

Детских книг выходило много, они были очень разными, но существовал особый набор тем, отражающий политику того времени: это книги о пятилетних планах или книги о шпионах, о поиске врага  - такие, например, как повесть «Судьба барабанщика» Аркадия Гайдара, она вышла в 1938 году. И конечно пишется  много книг посвященных самому Сталину, образу вождя. Один из самых удивительных текстов 1930-х годов, которые я встречала, — стихотворение Льва Квитко «Колыбельная» (стихотворение написано на идише в 1939 году). В этом стихотворении мальчик поёт своей маме колыбельную (обратите внимание, как интересно перевёрнуты роли!). Он все время попадает в какие-то опасные ситуации: то дикие звери нападают в лесу, то он тонет в море. И каждый раз на помощь ребёнку чудесным образом приходит товарищ Сталин - сейчас нам читать это и смешно, и страшно:

 

Но Сталин узнал, что в лесу я стою,

Разведал, услышал про гибель мою

И танк высылает за мною,

И мчусь я дорогой лесною.

 

А в конце стихотворения, после очередной операции спасения, самолет доставляет мальчика на Красную площадь, где Сталин поднимает его на руки. В истории, в которой действуют мама, мальчик и вождь, Сталин буквально оказывается отцом — отцом и спасителем всех советских детей.

 

После смерти Сталина детская литература меняется?

 

Да, безусловно. Все те изменения, которые происходят в «оттепель» с советским обществом и культурой, можно увидеть и в детской литературе. Отправной точкой для начала дискуссии о новой детской книге принято считать статью Лидии Чуковской «О чувстве жизненной правды» (это конец 1953 года). Лидия Корнеевна довольно сурово там говорит о том, насколько в советской детской литературе потеряно чувство реальности, какая она стала скучная и фальшивая. Она призывает писателей рассказывать о настоящих проблемах, показывать не придуманную школу, где очень правильные взрослые решают все детские проблемы, а ту школу, которая существует в действительности. Постепенно появляются авторы, которые хотят воплотить в жизнь призыв писать правдиво - Иосиф Дик, Яков Аким, Макс Бременер. В то же время приходит новое поколение детских поэтов и прозаиков, которые стараются сделать детскую литературу более веселой, развлекательной, вернуть в неё игру. Мы их всех знаем: это Борис Заходер, Генрих Сапгир, Ирина Пивоварова, Ирина Токмакова, Софья Прокофьева, Виктор Драгунский. Что еще принципиально, «оттепель» — это время переводов, когда к нам приходят западные литературные сказки. И Винни-Пух, и Муми-тролли, и Карлсон, и Пеппи Длинныйчулок, и Маленький принц — это все герои пришедшие в СССР в 1960-е годы.

 

Похоже, что в период «оттепели» и детская литература расцветает?

 

После войны появляются не только новые детские книги, но и новые издательства. Я занималась историей издательства «Детский мир». Оно существовало совсем недолго - с середины 1950-х до 1963 года - , но дало огромный импульс всей последующей литературе для детей. За издательство отвечал очень необычный человек — Юрий Тимофеев. Он обладал особенным редакторским даром: умел собирать вокруг себя талантливых людей, видеть дарование на раннем этапе, рисковать и давать авторам свободу самовыражения, умел создавать какую-то вдохновляющую атмосферу. Именно «Детский мир» первым издал «Денискины рассказы» Виктора Драгунского, стихи Эммы Мошковской и Генриха Сапгира, сказки Геннадия Цыферова и Софьи Прокофьевой . В этом издательстве впервые вышла сказка А.Милна в переводе Бориса Заходера «Винни-Пух и все остальные» ( иллюстрации к книге сделала авангардная художница, подруга Д.Хармса и ученица П. Филонова Алиса Порет). Кстати, именно «Детский мир» впервые за много лет выпустил для детей книжку детских стихов Даниила Хармса. Правда, конец у издательства был совсем не «оттепельный», а будто из 1930-х годов: редакторов обвинили в «формализме» и сняли с должностей, а издательство преобразовали в существующий до сих пор «Малыш».

  

Детские книги периода «оттепели» сейчас пользуются популярностью?

 

Да, их очень часто переиздают. В этих книгах не так много идеологии, но много веселья, игры, их авторы обладают огромным литературным мастерством. Это именно те книги, на которых выросли современные родители, а ведь взрослые, когда покупают детские книги, часто покупают что-то, что сами знают, что-то из своего детства.

 

Что может быть непонятно современному ребёнку у детских авторов ХХ века?

 

Мне кажется, язык сказок и стихов не слишком поменялся, но сильно поменялись реалии. Во многих рассказах писателей 1990-2000-х годов, могут описываться долгие прогулки во дворе, дворовая жизнь, дворовые друзья и игры, тогда как сейчас во многих больших городах эта практика почти ушла. Современному ребенку бывает сложно представить себе мир без цифровой реальности: у людей, занимающихся чтением с детьми, уже набралась коллекция анекдотических детских вопросов, например, «почему Пушкин этого не нагуглил?». Сейчас и писатели, и издатели активно с таким непониманием работают, проблема несовпадения миров старшего и младшего поколения породила много творческих идей. Выходят советские повести с обширным историко-бытовым комментарием (например, серия «РУСЛИТ. Литературные памятники XX века» издательства «А и Б»), появляются научно-популярные книжки, рассказывающие о «жизни в прошлом веке» («История старой квартиры» А. Литвиной и А. Десницкой, серия «История всех вещей» издательства «Росмен»).

Но мне совсем не кажется, что родителям стоит переставать давать детям «непонятных» авторов прошлого века. Вообще-то все книжки, которые мы читаем, так устроены: они рассказывают о других мирах, о чужом опыте. Для ребенка в любой книге масса непонятного, и это совсем не значит, что такую книгу ребёнок не захочет читать. Мой восьмилетний племянник читал «Р. В. С.» А. Гайдара, и его волновал ровно один вопрос — разгадка аббревиатуры «Р.В.С.», которую герои узнают в конце истории. Всё остальное - Гражданская война, красноармейцы, атаманы -  его совершенно не смущало, он следил за сюжетом, и ему было интересно.

 

 Как меняется детская литература в конце ХХ – начала ХХI века?

 

В конце ХХ века активно переводится западная литература, как массовая, так и недоступная раньше детская классика, возникают новые объединения писателей, новые стили. В ХХI веке произошёл еще один поворот. Его только начали осмыслять, но уже видно, что  это поворот к визуальности: особенную популярность получают книжки-картинки и комиксы. Они существовали и раньше, но сейчас интерес к этому жанру появился не только в детском круге чтения, но и во взрослом.

 

Беседовала Владислава Подосинникова