Есть ощущение, что вы пишете стихи в радости. Что для вас служит её источником? 

Я думаю, что радость осталась у меня из детства. Я пишу из самых счастливых воспоминаний, из всего самого лучшего, что у меня есть, как будто на цыпочки встаю, потому что мои книжки гораздо лучше, чем я сама. 

Ещё книги пишутся из контакта с детьми, потому что когда ты с ними взаимодействуешь, в тебе открывается шлюз в тот же возраст. Разговариваешь с семилетними и мгновенно вспоминаешь счастливые моменты себя семилетней.

Какие у вас есть радостные воспоминания из детства? 

У меня было не безоблачное детство. Я родилась у молодых родителей, которые совсем не представляли, как им воспитывать ребёнка, как быть мужем и женой. Потом они тяжело разводились. Помимо того, в московской школе нас пугали ядерной войной, и я её боялась до панических атак. Так что городское детство было нелёгким.

Зато в деревне у бабушки мне было очень хорошо. Там почему-то все страхи мгновенно исчезали. Деревня была такой безъядерной зоной, в которой ничего плохого не может случиться. Половина моих книжек про это написана — про лето и деревню, а зимы у меня в текстах почти нет. 

Главное детское воспоминание – это солнце, безопасность, лёгкость, свобода, принадлежность к какому-то большому сообществу деревни. Тогда еще были живы деревенские старухи с фольклорными сказками и песнями, и я в этом росла. Я страшно благодарна этому периоду. До сих пор к нему подключаюсь, как к батарейке, у которой нескончаемый заряд.

Как вы думаете, зачем детям читать стихи, что они дают?

До определенного возраста стихи — это физиологическая потребность в ритме. Малышу всё равно, что ты читаешь, ему важно слышать ритм. Видимо, дети от этого успокаиваются, как от биения материнского сердца. С помощью стихов вы с ребёнком создаете пространство спокойствия. 

Стихи — это ещё способ накопления знаний, расширения эмоциональной палитры, приобретения внутреннего эмоционального опыта. Стихи готовят к разным ситуациям, от чего-то оберегают. 

Ваши стихотворения расходятся на цитаты, становятся присказками в разных семьях. А есть ли в вашей семье любимые выражения, свой кодовый язык?

Для нас кодовым языком служат детские фразы сына, а также его смешные билингвальные оговорки. Когда он был маленьким, он говорил на русском: «Ты делаешь меня плакать», то есть «You make me cry». Это мы до сих пор вспоминаем.

Что вы делаете для того, чтобы сын говорил и писал на русском языке?

Я традиционно готовлю адвент-календарь, и год от года Дедушка Мороз становится всё требовательнее, пишет всё более длинные письма на русском языке, и ребёнок должен их прочитать, решить загадки на русском, что-то написать, только тогда получит подарок. Сыну эта игра очень нравится, так что декабрь у нас самый продуктивный месяц для сохранения русского языка.

До 10 лет я в сына загрузила весь багаж среднего российского ребёнка-читателя. Он очень любил книги Марины и Сергея Дяченко, «Ключ от королевства» мы перечитали несколько раз. 

Сейчас сын не читает на русском. Я, естественно, хотела бы, чтобы он прочитал хотя бы «Капитанскую дочку», но, видимо, придется самой ему читать. Боюсь, что здесь я уже ничего не смогу сделать — не из-за билингвинизма, и из-за того, что он сам по себе технарь, книжки ему не так интересы.

Вы говорили, что писатель пишет в будущее. Что это значит?

У писателя есть какой-то образ будущего, к которому он своими стихами и книгами выкладывает дорожку, чтобы детям легче было туда попасть.

Хочется вырастить детей, которые не боятся других людей, умеют договариваться и выстраивать границы, бережно относятся к чужим чувствам. Хочется для них детство без страха, потому что мое детство было отравлено катастрофическим страхом. 

В последние годы образ будущего развалился, у меня начались проблемы творческого характера. Я перестала понимать, куда я пишу, из чего мне писать. Сейчас я начинаю восстанавливаться и надеюсь, что в этом году мне удастся выйти хотя бы на уровень двух книжек в год. Я хочу и дальше своими книжками прокладывать дорогу к миру, где люди друг друга уважают. Надо класть белые камушки на белую чашу.

Как вы придумали последнюю книгу «Чудесные превращения Марьи Петровны Уткиной»?

Ещё до пандемии я написала пару глав и бросила, так как была загружена работой. Но те несколько глав я успела в Москве прочитать школьникам, и они с восторгом принимали текст, не хотели расходиться. 

В прошлом году я вернулась к этой книге и за два месяца её написала. Это был самый счастливый период за последние два года, потому что я отключилась от реальности и подключилась к источнику любви и радости, к детям, и к себе-ребёнку, и к себе-родителю. 

У меня специфическая любовь. Я очень люблю играть с детьми. В этой я книжке очень много играла. 

А о чём эта книга?

Главная героиня — Марья Петровна Уткина. Ей семь лет, она идет в первый класс. У неё есть папа, доктор, который учит её обращаться с чувствами при помощи игр и метафор, которые понятны и родителям, и детям. Например, он её научил измерять свою тревогу в больших и маленьких медведях. В сложные моменты она выбирает медведя, который символизирует её тревогу, и начинает его утешать. Папа также учит её прятаться во внутренний домик, когда страшно. Всё это написано не назидательно, а смешно, потому что я добавила много всяких гэгов, которые дети любят. 

Детей очень веселит, когда используешь слова со слогами вроде «бя-бя-бя», «ся-ся-ся». В книге папа изобретает бадябский язык, чтобы девочку развлечь. Когда я в Америке прочитала детям эту главу, они не могли угомониться. Причем это были билингвы, которым сложно поймать языковые шутки, но они всё уловили, им было очень весело. 

Эти психологические советы вы формулируете из своего опыта или консультуретесь с психологами? 

Мне легко придумывать игры, связанные с любой ситуацией, поэтому я опиралась на свой опыт и воображение. Также играет роль мой многолетний опыт психотерапии. Кроме того, я как мама поглощала огромное количество книг о детской и взрослой психологии.

Единственный эпизод, взятый из моего опыта с ребенком, — это глава о том, как папа с Машей пошли в кафе «Безобразница», где очень странные правила. Например, чтобы подозвать официанта, надо засунуть салфетки в уши. Я придумала это для Максона, когда мы с ним пошли в кафе в Ванкувере. Я сказала ему, что надо салфетки в уши запихнуть, тогда официант к нам подойдет, а если он хочет показать, что было вкусно, надо носки к потолку подбросить. Сын возразил, что такого не может быть. Я ответила, что он просто не прочитал правила. 

Работаете ли вы сейчас над чем-то? Какие книги у вас в планах?

Мне хочется написать сборник со стихами, у которых забавные и интересные сюжеты. Эти стихи должны быть полезны для родителей, которые обучают детей тому, что эмоции — это нормально, они приходят и уходят.

Ещё у меня примерно на треть написана сказочная приключенческая повесть. По сюжету, в волшебный лес, где живут разные мелкие зверюшки, прибывают существа из другого измерения. У них неприятности дома и для восстановления гармонии им очень нужен запах яблочного пирога. Дело происходит зимой, яблоки уже закончились, и героям предстоит пройти квест по добыче яблок для этих существ. Кстати, впервые рассказываю об этой задумке.

У вас так много стихотворений о весёлых старушках, а вы уже фантазировали о будущем, какой вы будете бабушкой?

В каком-то смысле я уже бабушка, поскольку я присвоила те черты моих бабушек, которые для меня были важны. Одна из них могла придумать сказку на любом материале. Мне кажется, я это переняла и смогу продолжить плести небылицы внукам. 

Я прекрасно пеку пироги, люблю разыгрывать детей. В принципе, я не наигралась в маленьких детей. Даже думала открыть детский садик, чтобы играть с ними невозбранно и всё-таки спать ночами. Я достаточно автономная. Мне не надо, чтобы внуки посвящали мне всё своё время. Думаю, я буду хорошей бабулей.